Сегодня мы поговорим с вами о том, как было устроено образование на рубеже XIX–XX веков, в тот момент, когда сложилась модерновая система образования и появились её первые разрушители.

Рубеж XIX–ХХ веков — это время, когда происходят многие социально-экономические радикальные изменения в европейском обществе. Эти изменения очень хорошо отражаются в первую очередь на больших городах. И общество, и города, и государства начинают мечтать о новом будущем, спешно достраивая старое.

В образовании это выражается в том, что наконец-то идея о начальном обязательном образовании, базовом образовании, становится повсеместной. Все большие европейские государства принимают идеи о том, что все дети должны учиться и желательно, чтобы все они были грамотными: умели читать, писать и считать. Первые два-три-четыре класса школы становятся уже не столько необходимостью или правом, сколько обязанностью граждан. Это событие и это направление изменяют отношение к школьной системе. Школьная система становится всё более и более пенитенциарной.

Мы прекрасно понимаем, что школа — это учреждение, к которому дети приговорены. Они не могут его избежать. Они обязаны его посещать, и им нужно выполнять именно те требования и проходить те предметы и программы, которые для них определили взрослые. Часто эти взрослые — не их близкие.

У школы появляется сразу несколько стейкхолдеров: тех, кто управляют школьным образованием и программой. С одной стороны, это, как мы уже говорили, семья, для которой школа — это возможность вертикальной мобильности своего чада, а это обеспечивает родителям относительно безбедную старость. С другой стороны, это государство, о чём мы тоже уже говорили. Для государства важно воспитать правильного гражданина, подданного. Большинство государств рубежа веков — ещё империи и монархии. И наконец, есть общество. Для общества важно воспитывать именно такого члена общества, который будет соблюдать социальные конвенции.

И есть ещё один стейкхолдер, совершенно неожиданный, но объективно существующий, — это учителя. Оказывается, что учителя тоже хотят влиять на систему образования. Во многом учительство для них — это воспроизводство самих себя. Далее появляется новый игрок — бизнес, предприниматели. Этот игрок определяет то, как должен выглядеть его сотрудник. Сотрудник с его наборами навыков и качеств, базовыми компетенциями. И это очень важно для этой эпохи.

Вначале появилась идея о том, что дети в государственной школе учатся очень многим ненужным вещам. Мы помним Спенсера, который настаивал на том, что вся гуманитаристика никому не нужна. И вот теперь появилась гораздо более сложная идея: что и Спенсер, возможно, никому не нужен.

Появилась прагматическая школа в педагогике. Она была философски связана с американскими философами и было понятно, что её ключевая основная идея тоже очень американская, из серии self-made man — человек, который сам себя сделал. Важно, что эти люди были уверены в том, что учить детей нужно только тем вещам, которые действительно имеют пользу. Представители этой школы — такие как Килпатрик, Паркхерст и Дьюи — были уверены, что детям необходима какая-то конкретная, понятная, практическая деятельность, которая будет показывать ближайший результат. Наверное, самым важным здесь будет идея проектной деятельности. Той самой проектной деятельности, которую мы так сейчас любим и которая включена в новый ФГОС. Это те самые проекты, которые мы пишем в 8–11-х классах общеобразовательной школы. Их придумали как раз на рубеже XIX–XX веков, и использовал эту проектную деятельность и идею проектов как системы, которая поможет обучать учеников, как раз Килпатрик. Это была потрясающая инновация!


На главную альманаха →

Полный выпуск подкаста можно послушать по ссылкам ниже: