Сегодня мы будем говорить о педагогах-новаторах и о том, как в 60-е, 70-е и 80-е годы родилась советская педагогика, на которой сейчас и базируется вся наша школа.

Это позволяло актуализировать через западную традицию наш собственный опыт, говорить о педологии двадцатых годов, о Выготском. Взгляды педологов, Выготского и многих других авторов были очень близки тем, что транслировали большие американские и европейские педагоги, такие как Дьюи, Паркхерст, Килпатрик. Вообще школы типа Дальтон-плана для России 30–40-х были очень важны. Они показывали некий образец, на который можно было ориентироваться. Но проблемы были гораздо сложнее, чем просто открытие новых технологий в образовании и освоение новых программ и тенденций.

Речь шла о том, что советское поколение 30–40-х вдруг перестало учиться. На четыре года война выгнала из дома и, соответственно, из школы гигантское поколение. Люди, возвращающиеся с войны, оказались теми, кто в школе недоучился, и эта проблема будет очень-очень большой для огромной части Советского Союза. Количество второгодников колоссально. В каких-то регионах до 20–25% школьников — второгодники. И вот здесь впервые мы начинаем смотреть на это не как на организационную проблему, а как на педагогическую. Как в таком переполненном второгодниками классе проводить занятия? Ведь возрастные принципы не соблюдаются. Надо искать индивидуальный подход. И тут мы вспоминаем про педологов и их концепцию того, что каждый человек и каждый ребенок постоянно зависит от своего социального контекста. И не только социального, а вообще всего контекста его жизни. Чтобы его правильно обучить, нам нужно знать его «историю болезни». И эти фразы начинают звучать с трибун. Так, директор известной московской школы № 110, Новиков, во время своего выступления в 1947 году прямо цитирует педологов, заявляя, что, работая с такими детьми, необходимо знать все о них, их «историю болезни».

Выясняется, что неуспеваемость и наличие второгодников — это проблема не организационная, а педагогическая. И решать ее надо в первую очередь именно педагогически. А что это значит? Это значит, что мы должны создавать специальные модели: дифференциацию, персонализацию, индивидуализацию для каждого ученика.

Педагоги 40–50-х годов решают новую, незнакомую им доселе проблему: как наладить образование большого количества разновозрастных детей, многие из которых пережили войну и имели абсолютно взрослый опыт. Педагогика здесь смыкается с андрагогикой, это сопровождается еще одной большой проблемой.

Учителя были первыми людьми, которые отправились на фронт. Они пошли вперед, чтобы своей грудью защищать страну. Естественно, многие из них погибли. Новых учителей нет. В стране страшный кризис. И те учителя, которые отправляются работать, часто совершенно некомпетентны. Нужно разрабатывать новую подробную систему, которая позволит четко и понятно любому преподавателю, даже новичку, объяснить, как работать в этих новых сложных условиях. Вот так в 60-е и появится новая советская педагогика.

Одна из важных проблем, которую решали в 60-е, заключалась в том, чтобы понять, как жить в той стране, в которой случились страшные репрессии, как жить после сталинского террора и как вообще можно существовать в этом новом мире — после войны, фашизма, холокоста, репрессий.

И эти все вроде бы философские вопросы имеют конкретное отражение и в образовании, в педагогике. Дело в том, что ребенок во второй половине XX века в Советском Союзе — и не только в нем — становится, наконец, в центр образования.

Да, мы видим множество различных систем, школ и подходов к воспитанию. Но в 60-е все больше мы начинаем исходить не из интересов государства, а из интересов ребенка. По крайней мере, в экспериментальной педагогике.

Что же происходит в общей, государственной педагогике? Там идут хрущевские реформы, школа начинает смыкаться с производством. Появляются профессиональные классы. Школа начинает смыкаться со многими научными учреждениями. Так появляются профильные школы и классы. Важно, что эта советская идея воспитания нового человека в профессии с юности используется педагогами совсем в другом русле. Если вы хотите воспитать людей, которые будут работать на ЭВМ, педагоги это интерпретируют как возможность открытия специального математического класса. Вы хотите создать языковую школу для пропагандистов? Педагоги это интерпретируют совсем иным способом.

Так всеобщая школа становится небольшими островками или убежищами для педагогов различных школ и представлений. А в это время параллельно с государственными, общеобразовательными школами и со спецшколами, о которых мы говорили чуть выше, развиваются другие школы и направления.


На главную альманаха →

Полный выпуск подкаста можно послушать по ссылкам ниже: