Мы поговорим с вами об истории советской педагогики двадцатых годов, о расцвете педологии, о Выготском.

Выготский впервые проговорил одну из ключевых идей современной педагогики: ученик должен развиваться в рамках своего ближайшего развития. Выготский называет зоны ближайшего развития — это то, что мы используем в образовании постоянно.

Теория Выготского, хотя она была не педагогической, а скорее психологической, дает нам возможность осознать, как происходит обучение ребенка. Позволяет педагогике стать экспериментальной, уйти от философии. Именно на этом во многом будет построена идея педологов в двадцатых годах.

Педологи старались сделать науку такой, чтобы можно было посчитать педагогический результат, предсказать его и определить факторы, которые на него влияют. Педологи двадцатых годов воспринимали ребёнка как машину, рефлексирующую вовне. Довольно странно для нас сейчас, ведь мы любим биологические метафоры в педагогике. Но двадцатые годы в Советском Союзе — это время господства техники и технических метафор. И Мельников, и Веснины, и Корбюзье, и Гинзбург — все эти прекрасные люди работали с идеей того, что человек схож с машиной. Эта механистичность позволила педологии начать работать с образованием как очевидным, понятным, экспериментальным процессом.

Педологи считали, что в образовании необходим эксперимент, и без него нельзя построить новое образование.

Что же придумали педологи? Одна из главных идей двадцатых годов — идея эксперимента на тех детях, о которых некому заботиться, кроме государства — на беспризорниках. Все школы, школы-коммуны для беспризорных — вспомните «Два капитана», например — учреждения, в которых проводились самые радикальные педагогические эксперименты. Важно, что эти эксперименты иногда давали удивительный результат. Но при переносе на обычную общеобразовательную школу, где учатся дети, которые каждый день ходят домой к родителям, мы не видим подобного эффекта. Особенно, конечно, это заметно на примере истории школы для трудновоспитуемых имени Достоевского, или ШКИДе.

ШКИД — знаменитая история двадцатых-тридцатых годов про то, как команда беспризорников, воспользовавшись теми историями, которые мы хорошо знаем по Дальтон-плану и Summer Hill, использовала школьную демократию для увеличения мотивации учеников. Дети действительно достигли удивительных результатов, которые их сверстники-беспризорники, получить, конечно же, не могли. Другой вопрос в том, что, может быть, дело не в технологии, а в том, что на этих детей кто-то впервые посмотрел с любовью. И именно об этом часто спорили с педологами, которые любили технократические метафоры, другие педагоги.

Одним из главных деятелей двадцатых годов в советской педагогике был Лазурский. Он придумал систему, в которой пытался типологизировать учеников и учителей и сочетать тех и других друг с другом таким образом, чтобы они получали максимальный образовательный результат. Это была очень интересная и перспективная теория.


На главную альманаха →

Полный выпуск подкаста можно послушать по ссылкам ниже: